Азбука - это и совокупность символов, используемых для передачи письменной речи в определённом языке, иначе - алфавит; и книга для освоения алфавита и основ письменной грамотности.
Wikimedia Commons ()

Потому, отвечая на вопрос, как называлась первая славянская азбука, следует говорить и о символическом корпусе, и о книге.

Кириллица или глаголица?

Традиционно первой славянской азбукой называют кириллицу. Ею мы пользуемся и по сей день. Также официальная версия говорит, что создателями первой славянской азбуки были Мефодий и Константин (Кирилл) Философ - христианские проповедники из греческого города Салоники.

В 863 году предположительно они упорядочили старославянскую письменность и с помощью новой азбуки - кириллицы (по имени Кирилла) - стали переводить греческие религиозные тексты на славянский (староболгарский). Эта их деятельность привела к значительному распространению православия.

Долгое время считали, что братья создали азбуку, ставшую основой для 108 современных языков - русского, черногорского, украинского, белорусского, сербского, целого ряда кавказских, тюркских, уральских и других. Однако теперь большинство учёных считает кириллицу более поздним образованием, а её предшественницей - глаголицу.

Именно глаголицу разработал Кирилл Философ для перевода религиозных текстов («книг, без которых не совершается Богослужение») на старославянский язык. Тому есть несколько доказательств:

— глаголическая надпись 893 года (точная дата) в церкви Преславля;

Wikimedia Commons / Лапоть ()
— палимпсесты - пергаментные рукописи, на которых старый - глаголический - текст соскоблен, а новый написан уже кириллицей: пергаменты были очень дороги, потому ради экономии более важное записывали, соскоблив утратившие актуальность записи;

— отсутствие палимпсестов, на которых кириллица - первый слой;

— наличие негативных упоминаний о глаголице в контексте необходимости её замены «славянскими пиьменами», в которых «более святости и чести», например - в сочинении Черноризца Храбра «О письменах».

В древнерусской письменности как более поздней глаголица использовалась крайне редко, обычно как тайнопись или отдельные вкрапления в тексты на кириллице.

Кто же - автор кириллицы?

По мнению учёных, создатель кириллицы - Климент Охридский, ученик Кирилла Философа, житель болгарского города Охрид (теперь - Македония). В 893 году всенародный собор в Великом Преславле единодушно проголосовал за избрание Климента «епископом славянского языка» - это ещё одно доказательство в пользу его авторства кириллицы.

Первая печатная азбука

Первые печатные азбуки, или буквари, появились в XVI веке. В 1574 году первопечатник Иван Фёдоров издал во Львове свою «Азбуку», адресат книги - «возлюбленный честный христианский русский народ».

Тираж, вместе со вторым зданием - острожским, составил около 2 000 экземпляров. Второе издание содержало не только буквы (символы), но и упражнения для тренировки в чтении.

Сохранилось всего три книги из первых азбук Фёдорова. Одна «Азбука» 1574 года принадлежала С. П. Дягилеву (1872 – 1929) - русскому театральному деятелю, организатору парижских «Русских сезонов» и «русского балета Дягилева». Когда владелец умер, реликвия стала собственностью библиотеки Гарвардского университета.

Две другие «Азбуки» 1578 года хранятся в копенгагенской Королевской библиотеке и Государственной библиотеке в Готах в Германии.

«Азбука» Ивана Фёдорова построена на римской и греческой буквослагательной системе обучения. Сначала в ней помещён алфавит из 46 букв. Далее - обратный (от «ижицы» до «аз») алфавит, алфавит в восьми вертикальных столбцах. За ним - слоги из двух букв, слоги из трёх букв (возможные сочетания всех гласных со всеми согласными).

Такое расположение материала в книге отображает систему обучения грамоте, при которой сначала твёрдо заучивались изображения и названия символов, затем - слоги, а уж после ученик приступал к чтению текстов, взятых из Библии.

Тексты были не просто религиозными, но всегда - поучительными, воспитывающими. Надо отдать должное первопечатнику, поучения адресовались не только чадам, но и родителям, например: не раздражать чад своих. Возможно, это в какой-то мере определило общую направленность русской литературы и по сей день.

Wikimedia Commons / Anntinomy ()
В 1596 году в Вильно выходит собственно первый букварь «Наука ку читаню…» Лаврентия Зизания. В 1634 году Василий Бурцов издаёт в Москве «Букварь языка Словенска». С тех пор печатание азбук-букварей становится массовым.

Л.л. Шрифт: 85 мм. Строк: 15. Орнамент: заставки, концовки. Заставки с растительным орнаментом. В каждой заставке изображено растение в развитии – от листа к бутону, к цветку, к плоду. Иллюстрации: две с двух досок: герб г. Львова на 40-м листе и там же типографская марка Ивана Фёдорова. 100x157 мм. На л.5 заглавие: "А сия азбука Ѡ книги осмочастныя, сиречь грамматикiи". Известно всего 2 экз.: Англия, Лондон, Британская б-ка. Куплен в 1982 году. К книге приплетён экз. Букваря В.Ф. Бурцова. Второй экз. находится в США. Кембридж, биб-ка Гарвардского университета (из б-ки С.П. Дягилева). Величайшая библиофильская редкость восточнославянского мира!

В 1574 г. во Львове Иван Федоров напечатал первую известную нам восточнославянскую Азбуку. Это первая украинско-российская печатная учебная книга, изданная почти четыреста сорок лет назад. Учебное пособие, созданное Иваном Федоровым, представляет собою книгу, составленную из пяти восьмилистных тетрадей, т. е. в ней 40 листов, или 80 страниц, на странице по 15 строк. Две страницы (обороты 4 и 40 листов) пустые. В книге отсутствуют нумерация страниц и ныне принятая сигнатура листов. Азбука скромно оформлена пятью заставками и тремя концовками. Заставки варьируют характерный для других изданий Федорова мотив листьев с цветками, бутонами, маковыми головками и шишками. Концовки представляют собой готические плетенки, одна из них дополнена элементом растительности. Завершают Азбуку две гравюры: на одной - герб города Львова, на другой - типографский знак первопечатника. Иван Федоров положил в основу книги распространенный в то время буквослагательный метод, начинающийся с заучивания букв славянского алфавита и с усвоения двух- и трехбуквенных слогов. Первая часть книги - азбука - включает также и материал по грамматике. На первой странице книги расположены 45 строчных букв кирилловского алфавита, затем приводится «впятословие», так русские книжники называли позднее алфавит, данный в обратном порядке. Далее знаки алфавита располагаются вразбивку 8-мью колонками. Это трехкратное повторение азбуки имело целью более твердое усвоение обучающимися каждой буквы алфавита.

Следующие упражнения представляют собой запись двух- и трехбуквенных слогов, с усвоения которых и начиналось собственно обучение чтению и письму. В разделе «А сия азбука от книги осмочастныя, сиречь грамматикии» даны образцы спряжения глаголов на каждую букву алфавита, начиная с Б. В первом примере - спряжении глагола будити - глагольные формы соотнесены с местоимениями, а формы множественного числа пояснены описательно. Под заголовками «Страдательна ж суть тако» и «Страдательнаго убо золога времена» приведены формы страдательного залога глагола бити. Следующий раздел «По прозодии а еже дващи воединых лежащее се есть повелительная и сказательная» объединяет сведения об ударениях и «придыханиях» в словах. В разделе «По ортографии» даны в алфавитном порядке наиболее употребительные сокращения (слова «под титлами»). Но здесь же,в образцах склонения, приведены и полные написания существительных и прилагательных. Завершает изучение азбуки акростих, служащий для повторения алфавита. Во второй части приводятся тексты для закрепления и развития навыков письма и чтения. Здесь помещены молитвы и наставления. Отрывки из притч Соломона и посланий апостола Павла как бы дают советы родителям, учителям и ученикам. Иван Федоров предстает перед нами провозвестником гуманной педагогики: он защищает детей от произвола родителей и призывает воспитывать «в милости, в благоразумии, в смиреномудрии, в кротости, в долготерпении, приемлюще друг друга и прощение дарующе». Азбука Ивана Федорова открывает историю российских печатных книг для обучения письму и чтению. Вся жизнь печатника-просветителя была посвящена тому, чтобы, как он писал, «по свету рассеивать и всем раздавать духовную пищу». Первая книга в жизни каждого человека памятна так же, как первая любовь. Чаще всего это букварь. И совсем не случайно ныне, когда учебник служит нескольким поколениям, букварь оставляют первоклашкам, сделавшим начальные шаги в освоении богатого опыта предшествующих поколений. Оставляют на память. Ну а первая азбука в жизни народа?!

Человек, создавший ее, достоин бессмертия. Он стоит у истоков робкого и на первых порах неширокого ручейка просвещения, которому со временем суждено было превратиться в могучую реку великой культуры. Книга открывается 45 буквами алфавита, созданного славянскими просветителями Кириллом и Мефодием. На обороте листа буквы перечислены в обратном порядке - от «ижицы» до «аз». Такой алфавит старые русские книжники называли «вспятословием». В третьем перечне знаки алфавита размещены по вертикали в восьми колонках. Если читать их по горизонтали, последовательность будет случайной: «а», «е», «и», «о», «у», «ц», «ы»... Ученики заучивали буквы по первому перечню, а затем закрепляли знания по второму и третьему, где литеры размещены необычно. Следующая стадия в постижении грамоты - начальные упражнения для чтения и, видимо, для письма, представленные сочетаниями согласных с различными гласными. Мы можем представить сейчас, как ученики древней школы водили пальцами по строкам и произносили сначала «двуписьменные слоги»- «ба», «ва», «га», а затем уж «триписьменные» - «бра», «вра», «гра»... Дальше - сложнее. Следующие упражнения для чтения сочетались с элементами грамматики, хотя никаких правил и пояснений Иван Федоров в своей книге не приводил. Предполагалось, что наставления даст учитель в процессе проработки текста. Первопечатник озаглавил раздел так: «А сия Азбука от книги осмочастныя, сиречь грамматики». «Осмочастная книга» - это грамматический труд «О осьми частях слова», который традиция приписывала византийскому писателю и богослову Иоанну Дамаскину, жившему в VII-VIII вв. Азбука Ивана Федорова знакомила учеников с примерами спряжения глаголов, с премудрой системой «ударений» и «придыханий», со склонением существительных и прилагательных. Школяры осваивали также правописание наиболее широко распространенных в тогдашней книжности слов. Слова эти сокращались, писались под специальными, вынесенными над строкой знаками - «титлами». Это позволяло экономить дорогой тогда писчий материал.

Обучая детей чтению, Иван Федоров решил одновременно познакомить их с кирилловской цифирью. В Древней Руси цифры и числа обозначали знаками алфавита, над которыми ставился знак «титла». Первопечатник применил остроумный прием - он разместил числа на боковых полях первых 24 листов Азбуки так, что они смотрелись как нумерация примеров. Познакомимся же вместе с древнерусскими школьниками, нашими далекими пращурами, с кирилловской цифирью: «а» - это 1, «в»-2, «г»-3, «д»-4, «е»-5, «s» (этот знак назывался «зело») -6, «з»-7, «и»-8, «В» («фита») -9, «i»-10. Далее знаки формировались по принципу 1 + 10= 11: «ai»- 11, «Ы»- 12 и т. д. Кратные десяти обозначались следующими буквами: «к» - это 20, «л»-30, «м»-40, «н»-50, «£» (эта буква называлась «кси» и обозначала сочетание звуков «кс») -60, «о»-70, «п»-80, «ч»-90. Начиная со второго десятка принцип формирования чисел был другим - сначала ставились кратные десяти числа, а затем уже цифры, например: 20 + 4 = = 24 («кд»). Сотни обозначались буквами: «р»-100, «с»-200, «т»-300, «у»-400, «ф»-500, «х»-600, «ij)» («пси») -700, «со» («омега») -800, «ц»-900. Выучив все эти обозначения, читатель легко сможет написать любое число. Например: 937- «цлз».

В Азбуке Ивана Федорова есть и знаки, обозначающие тысячи. Это цифры первого десятка, к которым пририсовывалась слева наклонная линия, перечеркнутая двумя черточками. Заключала книгу краткая хрестоматия - тексты для закрепления и развития навыков чтения и письма. Взятые из Библии, они были подобраны таким образом, что создавали нечто вроде свода этических норм и правил: «Не сотвори насилия убогому», «Не дотыкайся межей чужих и на поле сироты не вступай», «послушая отца твоего, иже тя родил». Фразой «К вам же отцы и учители тако глаголет» Иван Федоров предваряет советы родителям и учителям. В полном согласии с духом времени рекомендуется строго наказывать детей: «Не отмай от детища твоего казни, безумие бо есть привязано в сердце отрочате»; «Детищу, иже дают волю его, напоследок посрамотит матерь свою»; «Аще ли накажеши его жезлом, не умрет от того. Ты бо жезлом биеши его, душу же его от ада избавиши»; «Аще ты в юности накажеши его, а он успокоит тебе на старость твою». Призывая на помощь авторитет апостола Павла, Иван Федоров приводит слова из его «Послания к ефесианам»: «Чада послушайте своих родителей... да благо будет вам и будете долголетны на земли». Отдав дань традициям, Иван Федоров устами того же апостола советует родителям и учителям умело сочетать в системе обучения строгость и ласку, наказание и поощрение: «Отцы не раздражайте чад своих, но воспитайте их в наказании... в милости, в благоразумии, в смиреномудрии, в кротости, в долготерпении, приемлюще друг друга и прощение дарующе». Заканчивается Азбука послесловием, которое мы приведем полностью: «Возлюбленный честный христианский русский народе, греческого закона! Сия еже писах вам, не от себе, но от божественных апостол и богоносных святых отец учения, и преподобного отца нашего Иоанна Дамаскина от грамматикии мало нечто. Ради скорого младенческого научения вмале сократив, сложих. И аще сии труды моя благоугодны будут ваши любви, примите сия с любовию. А я и о иных писаниях богоугодных с вожделением потрудитися хощу, аще благоволит бог, вашими святыми молитвами. Аминь». В Азбуке 1574 г. всего 40 листов, но эта небольшая книжечка, отпечатанная в 8-ю долю листа, имела громкое политическое звучание. Она противостояла сильной тогда на Украине католической реакции, стремившейся подчинить православие римскому папе. В 1577 г. в Вильне вышла в свет книга «О единстве церкви божией под одним пастырем». Написал ее польский проповедник Петр Скарга (1536-1612), член воинствующего монашеского ордена иезуитов, призывавшего своих приверженцев идти на любое преступление ради «вящей славы божьей». Скарга утверждал, что «есть только два языка, греческий и латинский, которыми святая вера во всем свете распространяется». По его мнению, еще «не было на свете никакой академии или коллегиума, где бы богословие, философию и другие свободные науки на другом языке изучали и могли понимать». Далее Скарга написал слова, которые прямо направлены против дела, которому отдал свою жизнь Иван Федоров. «Со славянского языка нигде и никто ученым быть не может,- утверждал иезуит.- Уже теперь почти никто его досконально не понимает. Ибо нет на свете нации, которая бы на нем, как в книгах написано, говорила, а своих правил и грамматик с толкованием для языка этого не имеется и быть не может».

Это было написано через три года после того, как вышла в свет Азбука славянского языка, напечатанная Иваном Федоровым. В России, Белоруссии и на Украине дети учились по книгам, выпущенным московским типографом. А Скарга утверждал, что для этих народов другой школы быть не может, как только переводить славянские тексты на польский язык,- иначе смысл их остается темным. Иван Федоров старался как можно тщательнее редактировать отобранные для издания тексты, а Скарга говорил, что в славянских книгах «нелепости и ошибки бесконечно возникают, словно слепой водит слепого». Иван Федоров ответил на эти нападки, напечатав во втором издании своей Азбуки, вышедшем в 1578 г., «Сказание, како состави святый Кирилл Философ азбуку по языку словеньску и книги преведе от греческих на словеньский язык». Это известный памятник древнеболгарской литературы, который сочинен черноризцем Храбром. Читая его, скептики могли убедиться, что славянская культура имеет давние и прочные традиции. Рассказ о возникновении славянского письма был более чем уместен на страницах начального учебника грамоты. Он обращен как к педагогу, так и к ученику. Для учителя это своеобразное пособие по истории культуры вообще и по истории педагогики в частности, а для ученика - занимательный текст для чтения. Были здесь и сведения о том, как следует произносить отдельные знаки кирилловского алфавита. Путники въехали в оживленный город через ворота в крепостной стене. На улицах встречалось много людей в пестрых, разнообразных национальных одеждах. В то время во Львове, кроме украинцев, жили поляки, немцы, евреи, греки, армяне. Всюду слышался говор на разных языках. В поисках пристанища Иван Федоров заехал в Подзямчево, предместье Львова. Поселившись здесь, он немедля приступил к организации типографии на новом месте, третьей по счету типографии. Теперь это было особенно трудно.

В Москве и Заблудове первопечатник имел богатых и влиятельных покровителей. Они щедро отпускали необходимые средства на книгопечатание. Во Львове же у Ивана Федорова таких покровителей не было. Приходилось самому и подыскивать помещение под типографию, и изыскивать средства на ее оборудование, на приобретение бумаги, красок и пр. Нужны были деньги также на жизнь, так как доходов от продажи книг, которые будут отпечатаны в новой типографии, можно ожидать не раньше, чем через год. Иван Федоров обратился за помощью к местным купцам. Он приносил к ним образцы своих книг, напечатанных в Москве и Заблудове, говорил об их значении и о пользе просвещения, показывал шрифт и доски, привезенные из Заблудова, объяснял технику книгопечатания, пытался заинтересовать особой прибыльностью книжного дела, обещал уплатить большие проценты за денежную ссуду. Но львовские торгаши и ростовщики холодно встречали москвича. Они не доверяли ему, бедняку, неизвестно откуда прибывшему. Сомнение вызывало и книжное дело: во Львове до приезда московского первопечатника типографий не существовало. Здесь Иван Федоров стал также зачинателем книгопечатания. Отказ львовских коммерсантов приводил Ивана Федорова в отчаяние. Он умолял их о помощи, унижался перед ними. «Помощи прося от них, - писал впоследствии первопечатник,- и метание сотворяя, коленом касаяся и припадая на лицы земном, сердечно каплющими слезами моими ноги их омывах». Но ни слезы, ни земные поклоны не разжалобили толстокожих торгашей и бессердечных ростовщиков. Тогда первопечатник обратился с теми же просьбами к высшему духовенству, к сановным церковникам. Но и они отказали ему в помощи, равнодушно отнеслись к его мольбам и слезам. По признанию первопечатника, он «не испросих умиленными глаголы, не умолих многослезным рыданием, не исходатайствовах никоеяже милости иерейскими чинми, и плакахся прегоркими слезами, еже не обретох милующаго, ниже помогающего». Горько было первопечатнику! Казалось, исчезала последняя надежда на типографию, на продолжение любимого дела. И вдруг помощь пришла неожиданно от тех, кто сам был небогат. По призыву низшего духовенства украинские патриоты по грошам собрали деньги, необходимые для организации типографии, и передали их первопечатнику. Простые люди поняли, какое патриотическое и нужное для их народа дело задумал наладить московский первопечатник, какую важную роль может сыграть печатное слово в их борьбе за национальную свободу. Неожиданная помощь простых людей обрадовала первопечатника, воодушевила его. С большим увлечением он начал устраивать типографию, принялся за дело, которое получило народное призвание, народную помощь.

Он дополнительно изготовил доски и шрифт, приобрел бумагу, подыскал помещение, нанял столяра для приспособления этого помещения под типографию. Но тут Ива» Федоров опять столкнулся с препятствиями. Выяснилось, что, по местным законам, он не имел права самостоятельно нанимать столяра. В то время все городские ремесленники входили в соответствующие цехи. Помимо них нельзя было приглашать на работу. 26 января 1573 года городской совет города Львова постановил, что друкарь-московитянин Иван Федоров, нуждающийся в различного рода столярных работах, хоть и не имеет права держать собственного столяра, но может нанять такового у какого-либо мастера. Столярный цех выразил протест против такого решения. Тогда городской совет по просьбе Федорова обратился в Краков, к тамошним типографам Матвею Зибенанхеру и Николаю Пренцине с просьбой разъяснить, как надлежит поступить в подобном случае. Уже 31 января пришел ответ. Из Кракова сообщили, что типографы у себя столяров не держат, но согласно обычаю нанимают их на нужное время. На основании полученного ответа городской совет подтвердил свое первоначальное решение. Не тут-то было! Столярный цех заявил, что решению не подчинится и мастеров Федорову не даст.

Ничего не понимаю! - пожимал плечами Виттенберг. - Поговорите со столярами, исповедующими вашу веру. Может быть, они что-нибудь объяснят.

Но Иоанн Кавка, виновато улыбаясь, сказал, что сам ничего не понимает. Старшины цеха как один постановили не давать Федорову столяров.

И ты не дашь?

Как же я пойду против цеха? Меня выгонят, лишат работы...

Иван Бильдага, заручившись согласием Федорова, пытался действовать при помощи подарков. Подарков.. у него не приняли, а Фома Сикст начал угрожать скандалом. Вдобавок поползли слухи о том, что Ивана Федорова изгнали из Москвы как еретика.

Что ты ни говори, а без врагов истинной веры тут не обошлось! - волновался Федоров. - Нет, тут кто-то воду мутит! Сорвать печатание хочет! Ладно! И мы не лыком шиты! С удвоенной энергией завершая работу над станком, Федоров для начала вновь обратился в городской совет. На этот раз он просил дать ему возможность пригласить столяра со стороны. Он успел собрать станок и приступил к печатанию Апостола, когда 7 декабря 1573 года городской совет разобрал просьбу. Было решено, что Федоров может пригласить столяра со стороны, но обязан записать того к какому-либо мастеру, и уже от мастера нанять сроком на полгода.

Благодарю господ советников! - сказал Федоров, выслушав решение. - Я так и поступлю.

Цех не согласится и на это! - заявил Фома Сикст.

В таком случае городской совет обратится к королю! - закричал на Фому председатель совета. - Мы научим вас уважать постановления!

Цех тоже обратится к королю! - отпарировал Сикст.

Федоров слушал перебранку с отсутствующим видом. Пока совет и цех станут жаловаться друг на друга, он вне опасности. А печатание идет днем и ночью... Старшины столярного цеха еще раз пытались сунуться в дом к Ивану Федорову. Но теперь печатник был начеку и просто-напросто не пустил их на порог. Не щадя сил, работал Федоров эту зиму. Даже в Москве он так не трудился и не уставал. Но решалась судьба типографии, решалась судьба православных печатных книг, и станок стучал по восемнадцать-двадцать часов в сутки. Понимая, что помощи одного сына недостаточно, Федоров, пользуясь правом шляхетства, нанял себе слугу - безземельного львовского мещанина Василия Мосятинского. Он взял Мосятинского к себе в дом на все готовое, обязался кормить и одевать его, платя сверх того по пять злотых в месяц, на условии, что тот станет выполнять все поручения Федорова. Существо крайне унылое, полусонное, оживляюшееся только за едой и при виде денег, Василий Мосятинский все же сходил за батырщика и за сушильщика. Ценой неимоверных усилий, нечеловеческого напряжения Ивану Федорову удалось к 15 февраля 1574 года завершить печатание Апостола с московских матриц. Книгу он закончил обширным послесловием, в котором рассказал о своем вынужденном отъезде из Москвы. Федоров писал, что должен скитаться по чужим странам из-за невежд, умышлявших на него ереси, и отводил обвинение в том. что бежал от православного государя - надежды славян. Это было лучшей отповедью тем, кто продолжал распространять слухи об еретичестве Федорова.

Ну, теперь торговать поезжай, - сказал Федорову Иван Бильдага. - С прибылью будешь!

Прежде о должке подумать надо, - пошутил Федоров.

О каком должке? Кому?..

Федоров достал из сундучка кипу исписанных листов. Бильдага по слогам прочитал:

Грамматикия... Чего это?

Тот самый должок мой. Начало письменного и книжного учения. По Ивану Дамаскину составил. Пока не напечатаю, негоже и о прибылях думать... Эх, Иван, что толку в книгах, коли народ грамоты не знает? А народ ее хочет знать. Или забыл, как деньги для меня давали? Ну, а я никогда не забывал, для кого сил не щажу. Ведь истины тогда только восторжествуют, когда каждый пахарь, каждый мастеровой познают глубину их. А для того надлежит обучить народ грамоте. Сие начало начал.

Да когда же ты успел сочинить все?

Успел вот. Гляди. Вот таблицы букв, вот слогов... Спряжения на каждую букву... Примеры залога страдательного, примеры, как слова значения меняют, когда ударение изменишь... А вот слова с титлами... За ними молитва азбучная... Завершаю же все молитвами и изречениями царя Соломона да посланиями апостола Павла о пользе обучения и воспитания... Ладно ли долг возвращаю, скажи? Бильдага благоговейно смотрел на букварь.

Мудр и благочестив ты, Иван, - сказал он.- Воистину труд твой - подвиг...

Букварь Федорова вышел объемистым, в восемьдесят страниц. На последних листах первопечатник опять обратился к читателям. «Возлюбленный и чтимый христианский русский народ греческого закона, - писал Федоров.- Не от себя написал это немногое, но от учения божественных апостолов и богоносных отцов и от грамматики преподобного отца Иоанна Дамаскина, сократив до малого, сложил для скорого обучения детей. И если труды мои окажутся достойными вашей милости, примите их с любовью. А я охотно готов потрудиться и над другими угодными вам книгами, если даст бог по вашим святым молитвам. Аминь». Федоров умалял свои заслуги. Но истинному христианину подобало смирение, а указание на Иоанна Дамаскина должно было помочь избегнуть возможных нападок на самовольное обращение с текстами... Букварь удался. Было совершено большое, полезное дело. Новые книги, как две капли воды походившие на московские, были сложены частью у Федорова, частью у Виттенберга, частью в обширных подвалах дома Ивана Бильдаги. Одну книгу Федоров преподнес епископу Гедеону Балабану, несколько отдал в православные львовские церкви. Священники приняли дар несколько растерянно, епископ поблагодарил весьма сухо. Известие, что московский друкарь закончил работу над первой книгой, сразу облетело весь Львов. Федорова стали замечать богатые купцы и мещане, дотоле не замечавшие его. Однако Федорову вновь нужны были деньги. Доверив продажу части книг тому же Виттенбергу, задумал сам объехать ближние города, а потом податься с Иваном Бильдагой в Молдавию и Валахию, где, по утверждению Бильдаги, он мог бы взять за книги хорошую цену в монастырях, а заодно поискать книги черногорца Макария. У самого Бильдаги денег было в обрез.

Попробуй поговорить со своим соседом Сенькой-седельником, - сказал Бильдага. - На самых знатных панов работает. У него деньги водятся. Федоров сомневался в успехе, но Сенька-седельник, державший двух подмастерьев, осмотрев запас книг, полистав Апостол, спросил лишь:

Сколько надо?

Федоров заранее прикинул, что понадобится, чтобы сразу уплатить и Лаврентию, - шестьсот злотых. На всякий случай он попросил семьсот.

Пиши расписку, - просто сказал Сенька. - Дело божеское. Дам. Но вернуть сразу по возвращении.

Так и договорились. Федоров отослал четыреста злотых Лаврентию, а сам с Иваном Бильдагой отправился в путь. Был он утомлен, но радовался, что книги его придут к христианам. И они в самом деле пошли и в Польшу, и в Литву, и в Москву. Но одна не двинулась дальше Кракова. Дальше дворца кардинала Гозия. Кардинал, рассмотрев Апостол, присланный краковским епископом, своими руками сжег книгу. А потом долго задумчиво смотрел в растворенное окно. Слишком долго для человека, просто любующегося закатом солнца за Вислой. Были в новой Азбуке и параллельные греко-славянские тексты, набранные в две колонки: в левой - греческие, в правой - славянские. Тексты помогали школярам освоить основы греческого языка.

В этом году исполняется 440 лет со времени выхода первой печатной книги. Это была знаменитая «Азбука» Ивана Фёдорова – книга для обучения чтению и письму, изданная в 1574 году.

Родился первопечатник между 1510 и 1530 – более точных сведений о дате, а также о месте его рождения, как и вообще о его роде нет. Однако сам Фёдоров писал о Москве, как о своём отечестве. Впрочем, генеалогическая трактовка его типографского знака, тождественного с гербом белорусского шляхетского рода Рагоза, даёт основания предполагать, что Фёдоров был связан с этим родом либо по происхождению, либо в результате приписки к гербу «Шренява» ¬¬- так называемый «акт адаптации»: к гербу этому принадлежало несколько десятков украинских, белорусских и польских фамилий. Существует версия, что род его происходил из Петковичей, на границе современных Минской и Брестской областей Беларуси.
Предполагается, что Иван Фёдоров учился в Краковском университете, а с 1532 года принадлежал к окружению митрополита Макария, под его же началом занял в Москве должность диакона в Кремлёвском храме Николы Гостунского.
В 1553 году по приказу Иоанна IV в Москве был построен Печатный двор, выпустивший несколько «анонимных» изданий (то есть, не содержащих никаких выходных данных). В этой типографии предположительно работал и Иван Фёдоров.
Первой точно датированной книгой, в которой указано имя Ивана Фёдорова, а также помогавшего ему Петра Мстиславца, стал «Апостол», работа над которым велась с 19 апреля 1563 по 1 марта 1564 года. На следующий год в типографии Фёдорова вышла его вторая книга – «Часовник». Но через некоторое время начались нападки на печатников со стороны профессиональных переписчиков, поскольку типография угрожала их традициям и доходу. После поджога, уничтожившего их мастерскую, Фёдоров и Мстиславец уехали в Литовское княжество, где работали в типографии гетмана Ходкевича, основанной им в своём имении Заблудове.
Основой для знаменитой «Азбуки» послужил греческий алфавит, который был дополнен буквами, сообразуясь со звуками славянской речи. Азбука стала называться кириллицей по имени составителя монаха Кирилла. Само же слово «азбука», как многим известно, происходит от названия первых букв алфавита «Аз» и «Буки». Пример обучения грамоте по такому пособию приводит М. Горький в повести «Детство», где речь идёт о том, как дед учит грамоте маленького Алёшу. На первом этапе такого обучения учащиеся должны были запоминать по внешнему виду буквы и выучивать их названия: Аз, буки, веди, глагол, добро, есть и т. д. Затем складывали слоги и тоже заучивали их. При этом нужно было назвать каждую букву, затем составлять слог и присоединять его к предыдущему слогу. Подобная система обучения надолго утвердилась в наших школах. Даже в середине XIX века некоторые авторы букварей продолжали следовать этому методу.
«Азбука» была издана Фёдоровым во Львове в 1574 году, второе издание вышло в Остроге в 1578 году. Об этих двух изданиях в России стало известно с середины XX века. Учёные предполагают, что тираж её был приблизительно 2000 экземпляров. В мире сохранилось только три экземпляра этих уникальных книг. К сожалению, ни одним из них не владеет Россия. Издание 1574 г. хранится в библиотеке Гарвардского университета в США. В Гарвард экземпляр попал из Парижского собрания С. П. Дягилева после смерти владельца. «Азбука» 1578 г. хранится в Копенгагене в Королевской библиотеке (Дания) и в Готском университете (Германия). В России же распространены сувенирное издание «Азбуки» 1574 г. и факсимильное издание «Азбуки» 1578 г, выпущенные к празднованию 400-летия Букваря.

Роль Ивана Федорова в создании и развитии отечественного книгопечатания настолько велика, что его с полным основанием считают русским первопечатником. По преданию Иван Федоров родился в приокском селе Николо-Гастунь, неподалеку от города Лихвин (теперь Чекалин), под Калугой. Дата рождения первопечатника установлена ориентировочно и отнесена к 1533 г. Его происхождение из духовенства наиболее вероятно.

Не исключено, что будущий просветитель мог быть сыном протопопа кремлевского Благовещенского собора Федора Бармина. Взрослея, он все больше и больше приобщался к обрядам, совершаемым православной церковью. Рост и формирование молодого священнослужителя начинались с исполнения мелких поручений: подачи храмовой утвари, возжигания и подношения свечей, а затем и более ответственных: песнопений, чтения молитв и псалмов. Учитывая то обстоятельство, что канонический возраст для рукоположения во дьякона 25 лет, можно полагать, что к моменту выхода московского «Апостола» первопечатник уже несколько лет носил по тем временам высокое звание младшего церковнослужителя. Благодаря наставникам и учителям, Иван Федоров овладел латынью и греческим, познал азы и глубины богословия, что, несомненно, помогло ему придти к рубежу, отделяющему рукописную книгу от печатной. Его «Апостол» - подлинный образец замечательного печатного искусства того времени. Вся жизнь и деятельность Ивана Федорова, насколько мы ее теперь знаем по скудным и отрывочным сведениям, была проникнута стремлением к развитию национальной культуры и образования.

Вот как излагает события, предшествующие началу книгопечатания на Руси и связанные с деятельностью Ивана Федорова, писатель В. Полуйко в романе «Лета 7071»:

«Еще восемь лет назад царь с Митрополитом Макарием замыслили поставить на Москве печатню, чтобы делать в ней для церквей книги: и быстро, и искусно, а главное - без той порчи и марания, которыми были полны из-за нерадивости и неграмотности переписчиков рукописные книги. Много богохульства и ереси пошло по Руси от этих книг, наобум или по своему разумению переписанных полуграмотными переписчиками. Много крику, распрей и споров было между попами из-за толкования разных непонятных и путаных мест в богослужебных книгах. Собирались священные Соборы, на которых обсуждали и отлучали от церкви самых противных и упорствующих, предавали анафеме и проклятию тайных и явных хулителей, но это искоренить было нельзя никак, потому что оно плодилось и жило вместе с книгами, писавшимися небрежно и беспризорно в разных концах Руси.

Царь каждый год строил новые церкви, и нужда в книгах становилась все большей и большей. Их скупали на торгах, у бродячих монахов, раздобывали, где только можно, но все равно книг не хватало...

Книги так вздорожали, что имевший добротную книгу мог выторговать за нее целый дом...

Книги нужно было делать в одном месте - исправленными, неизменными и одинаковыми.

Иван давно стремился наладить у себя в Москве печатание книг, как это делалось у польского короля в Кракове и у литовского гетмана в Вильне... Одобрившись с митрополитом, казну положил на печатню, место, где ей быть, выбрал. Сыскался в Новгородской земле и умелец Маруша Нефедьев. По царскому указу привезли его в Москву, на корма урядили, жалование дали. Приставили к нему для подмоги и обучения печатному делу дьякона церкви Николы Гостунского - Ивана Федорова да сына поповского Петра Мстиславца.

Взялся Маруша исполнять наказ со старанием и любовью. Собрал себе работников: столяров, плотников, кузнецов на месте, указанном царем, заложил с ними печатню. Только не долго продержалось в ладу его дело. Закрутилась вокруг Маруши злая и хитрая канитель... А до царя было далеко, царь был в Казанском походе, да и не до печати стало ему в ту пору. Казань и Астрахань не давали ему покоя. Не мог он заниматься никакими иными делами, покуда эта грозная и извечно враждебная Руси Орда не была завоевана и усмирена...

На целых пять лет остановилось дело. Дьякон Иван Федоров был приставлен царем по совету митрополита в учителя к малолетнему царевичу Ивану, Петр Мстиславец ушел на послушание в кремлевский Чудов монастырь, а Маруша остался не у дел, один, неприкаянный и огорченный... Нашли его как-то зимой замерзшим, во рву...

Не скоро вспомнил царь про печатню... Застал он как-то в своей книжной палате, где собрано было сотни две или три самых исправных и редких книг, дьякона Федорова, который выбирал книгу для чтения царевичу Ивану...

А что, поп, сможем ли сами, без немцев, книги печатные делать? - спросил Иван у растерявшегося и чуть не бухнувшегося на колени дьякона...

Не поп... лишь дьякон я, государь, - зачем-то поправил Ивана Федоров, совсем не понимая от растерянности, что говорит такое, лишь в досаду царю...

Но Иван (царь) не заметил или простил его невольную дерзость. Сказал мягко, шутливо, словно стараясь помочь ему побороть свою растерянность.

Все едино - поп!

…Иван сдернул с полки тяжелую книгу, отстегнул застежки, Федоров подался к нему, торопливо проговорил:

Соблаговоли, государь!..

Иван резко обернулся, грубо перебил:

Ежели в монастырь намерился, не пущу!

- … печатное дело возложи на меня. Довлеть перенял я от Маруши Нефедьева, да и Петр поднаторел изрядно. Вдвоем отменно справимся.

Доброе умышление. Нежели страсть на пусте и вредное изжигать, послужи паче отечеству последним делом. Авось потомки помянут тебя добрым словом за твое старание».

В 1565 г. Федоров выпустил свое второе издание - «Часовник». По этой книге в старину учились грамоте. Насколько велик был спрос на эту книгу, свидетельствует то, что Федоров переиздавал ее дважды, а до наших дней в мире дожили всего пять экземпляров, находящихся в книгохранилищах разных стран. В это же время Ивана Федорова и Петра Мстиславца обвинили в ереси и они вынуждены были покинуть Москву, захватив с собой часть оборудования типографии. В 1569 г. Федоров и его соратники издают «Учительное Евангелие» в белорусском городе Заблудове, а уже известное второе заблудовское издание - «Псалтырь с Часословием» - было напечатано одним Иваном Федоровым. Имя Петра Мстиславца в дальнейшем связано с книгоиздательством в Литве.

В 1573 г. Иван Федоров основал первую на Украине типографию во Львове, а 25 февраля 1574 г. выпустил первую украинскую печатную книгу «Апостол». В этом же году Федоров издал букварь «Начало учения детям...» с русской азбукой, упражнениями для чтения и письма, примерами склонения и спряжения. Семьдесят восемь страниц этой книги отличались качественным полиграфическим исполнением.

Конечно, сравнение изданной Иваном Федоровым «Азбуки» и современных букварей показывает, как далеко шагнула вперед наша учебная книга. Но мы всегда с благодарностью и благоговением просматриваем первые русские учебники и с любовью и признательностью вспоминаем своих учителей.

В типографии Федорова.

Дороги первопечатника.

Оригинал «Азбуки» был скромно оформлен пятью заставками и тремя концовками. Букварь стал первым на Руси печатным пособием для обучения письму и чтению «ради скораго младенческого научения». Анализ книги показывает, что ее составитель был не только передовым человеком своей эпохи, но и талантливым педагогом, отразившим в этом руководстве достижения современной ему педагогической мысли. Используя в качестве источника известные и наиболее авторитетные в то время грамматические руководства, Иван Федоров создал оригинальное пособие для первоначального обучения. Он дополнил традиционную методику «грамотного учения» оригинальными приемами и новым методическим материалом, направленными на ускорение и облегчение процесса обучения грамоте. В качестве основного метода автор избрал буквослагательный, начинающийся с твердого заучивания всех букв славянского алфавита и усвоения двухбуквенных и трехбуквенных слогов. Азбука Федорова не имела пагинации, но в ней наличествовало четкое построение: на каждой странице размещалось 15 строк. Начальная часть федоровского пособия включала, собственно, азбуку, приводимую в прямом и обратном порядке, а также вразбивку в виде восьми вертикальных столбцов сверху вниз.

Вторая часть книги объединяла материал для чтения, нравственные наставления-молитвы, изречения из притч Соломона и посланий апостола Павла. Все они касались норм поведения и вопросов воспитания и обучения.

Завершался учебник послесловием Ивана Федорова, в котором было сказано о том, ради кого и чего создана эта книга.

«Азбука» была набрана шрифтом, который характерен для московского и Львовского «Апостолов» и для других книг, выпущенных Иваном Федоровым.

Сохранился единственный ее экземпляр, который ныне находится в библиотеке Гарвардского университета США.

Алфавит Федорова.

Формат этой книги - 100x157 мм. Титульный лист в ней отсутствует, и потому не известно точное название книги. Некоторые ученые называют ее «Азбукой», другие - «Букварем», иные - «Грамматикой».

Дальнейшая жизнь и деятельность первопечатника была связана с работой в типографии волынского города Острога, где он печатал «Острожскую Библию».

Кроме двух «Апостолов» - московского и львовского, «Азбуки», «Часослова», «Евангелия», «Псалтыри», «Острожской полной Библии», Федоров первым среди русских просветителей выпустил справочник в виде алфавитно-предметного указателя к Новому завету - «Книжка собрания вещей нужнейших вкратце скорого ради обретения в книге Нового завета по словесам азбуки». Первопечатник издал небольшую листовку, доступную всем, - «Хронологию», составленную белорусом Андреем Рымшей. Это был первый оригинальный двухстрочный печатный календарь, где на славянском, греческом и еврейском языках помещались краткие сведения о библейских событиях, приуроченных к соответствующим месяцам года.

Страницы азбуки Федорова.

Интересно, что Иван Федоров обладал незаурядными способностями не только в издательском деле, но и в области инженерной. На сегодняшний день существуют сведения о том, что в середине 1583 г. он, не имея средств для дальнейшего развития печатного дела, выступил с предложениями монархам Вены и Дрездена построить по его проекту стоствольную пушку, которая могла «причинить неприятелю столько же вреда, сколько четыреста используемых до сих пор...».

В трудную пору жизни, когда мастеру печатных дел было предложено великим гетманом Хоткевичем жить в деревне и заниматься земледелием, Федоров ответил ему словами, воплотившими идею просветительского книгоиздания, что должен он «вместо житных семян духовные семена во вселенной разсевати и всем по чину раздавати духовную сию пищу».

В течение жизни Иван Федоров с помощниками выпустил в свет 13 отдельных изданий. Три из них приходятся на московский период его деятельности, два были изготовлены в Белоруссии, восемь на Украине.

Выход в свет этих различных по содержанию и назначению, неодинаковых по формату и богатых по художественному оформлению изданий требовал от Федорова и мастеров, которые с ним работали, напряженного труда. Художественные украшения этих книг и сегодня поражают изысканностью рисунка и мастерством исполнения. Всего для изданий Ивана Федорова было создано шесть комплектов шрифтов и более пятисот оригинальных украшений, в том числе 185 строк вязи, 16 фигурных гравюр, 80 заставок, 20 гравированных концовок, 154 гравированных инициала, 45 ломбардов, 4 гравированных орнаментальных украшения колонтитулов, 2 гравированные орнаментальные рамки и 6 отливных мотивов.

Умер Иван Федоров в 1583 г. во Львове. На могильной плите в память о первопечатнике народ высек: «Друкарю книг, пред тым невиданных».

Дело, начатое Иваном Федоровым, продолжало жить и множить достояние многонациональной русской культуры. Типографское оборудование, инструменты и материалы, оставленные Федоровым, использовали мастера, работающие в Москве и Львове.

Потомки не забыли Ивана Федорова. Поэтому посвящают ему стихотворные строки. Вечной памятью застыл он в бронзе, склоненный над печатной формой в московском Охотном ряду.

Этот памятник был заложен в 1907 г. 4 января 1870 г. Московскому археологическому обществу было разрешено открыть подписку для сбора средств, в основном среди типографских рабочих, на проектирование и сооружение монумента Ивану Федорову. Необходимую сумму средств собирали около сорока лет. Открытие состоялось 27 сентября 1909 г. Ваятелем, воплотившим облик первопечатника, был русский скульптор Сергей Михайлович Волнухин.

В память о выходе «Деяний апостольских» отливаются и распространяются настольные медали, посвященные 400-летию русского книгопечатания. Промышленные предприятия и учебные заведения, готовящие специалистов высшей и средней квалификации в области полиграфической промышленности, носят его имя. Издательства и типографии страны выпускают книги, посвященные русскому первопечатнику, просветителю и патриоту - Ивану, сыну Федорову Москвитину, как именовал он себя, находясь за пределами Московского государства.

По распоряжению Ивана Грозного в 1568 г. в Москве была построена и возобновила работу новая типография. В 1611 г. последняя сгорела, а в 1614 г. вновь была восстановлена и работала до начала XX столетия.

Примерно в это же время на территории Киево-Печерской лавры архимандритом Елисеем Плетенецким была основана первая в Киеве типография, а чуть позже для удовлетворения ее нужд в городе Радомышле была устроена бумажная мельница. Первыми книгами, отпечатанными в Киево-Печерской лавре, принято считать: «Часослов», «Визерунок цнот», «Анфологион».

Издания этой типографии сыграли важную роль в культурном единении славян. Кроме Елисея Плетенецкого, видными деятелями украинского книгопечатания были Захарий Копыстенский, Памва Берында, Петр Могила. В 1627 г. печатник и гравер, писатель и филолог, почетный архитипограф Памва Берында отпечатал «Лексикон славеноросский и имен толкование». В нем содержалось около семи тысяч слов церковнославянского языка с переводом и толкованием на литературный язык того времени. Имеются сведения о том, что Берында, «благоподвижный в делании и исправлении книг печатных» способствовал исправлению церковных книг в Москве и развитию русско-украинских связей в области книгопечатания.

Около двадцати лет успешно руководил издательской деятельностью типографии Киево-Печерской лавры Петр Симеонович Могила. При нем вышло много хорошо оформленных изданий. Особенно высокого художественного и профессионального уровня достигло граверное искусство. В книгах появились гравюры на исторические и бытовые темы.

Любопытна статистика и динамика дореволюционного книгопечатания, приведенная писателем Константином Коничевым в книге «Русский самородок», посвященной известному и популярнейшему русскому издателю Ивану Дмитриевичу Сытину. Последний в речи на пятидесятилетии своей издательской деятельности сообщил следующие сведения:

«Без вас я ничего бы не сделал... Я был исполнителем задания... Для настоящего просвещения народа надо сделать больше.

Мы, издатели, продолжатели дела наших предков... Летописцы на Руси появились, надо полагать, вместе с появлением грамотности. Монахи-летописцы были еще до Нестора, но ему первому принадлежат мудрые слова о значении книг:

«Книги учат нас мудрости и воздержанию, они, как реки, поят вселенную, они источники мудрости. В книгах несчетная глубина, они утешают нас в печали, служат уздою, которая нас воздерживает»...

Педагог Вахтеров в своих трудах о распространении книжного дела в России приводит такие данные:

«Со времени появления печатного станка в Москве по 1600 г. было выпущено 11 книг. В царствование Михаила Федоровича - 180 книг, при Алексее Михайловиче - 187, в царствование Петра I - 600 книг. Затем книжное дело в России пережило упадок. При Екатерине II, благодаря предприимчивости просветителя Николая Ивановича Новикова, издание книг превзошло уровень изданий петровских времен.

В среднем за весь XVII в. ежегодно печаталось в России не более 125 книг. В первой четверти XIX в. рост книжных изданий усилился. В годы царствования Николая I издательская деятельность по причине усиленной цензуры была сведена до минимума. Конец прошлого и начало XX в. примечательны массовыми изданиями всевозможной литературы в десятках тысяч названий, и в десятках миллионов экземпляров...».

На развитие полиграфической техники в России, несомненно, повлияли реформы Петра I. В 1705 г. он издает указ об учреждении первой гражданской типографии в России, в которой должны были печататься «книги, наукам приличным... в школах учащимся потребные и всему гражданству полезные».

Со второй половины XVIII столетия наблюдается резкий скачок в развитии русской издательской деятельности. Книгопечатание из столиц проникает в другие места и города России: Пермь, Пензу, Петрозаводск, Тамбов, Уфу, Харьков. Большой вклад в книгоиздательство внесли русские просветители, писатели, подвижники: Симеон Полоцкий, А.П. Сумароков, Н.И. Новиков, Г.Р. Державин и другие.

«Начало учения детям, хотящим разумети писание»
И. Федоров "Азбука"

Слово «азбука» происходит от названия первых букв славянского алфавита «Аз» и «Буки».

Первые русские азбуки известны с XII в., они были записаны от руки на берестяных письма. Дошли до нас рукописные азбуки XIII-XIV вв. Но самая известная – это, конечно, первая напечатанная славянская «Азбука» Ивана Федорова, изданная в 1574 г.

«Азбука» И.Федорова отражает древнюю буквослагательную систему обучения грамоте, унаследованную от греков и римлян и целиком основанную на заучивании наизусть. В начале книги помещен алфавит, насчитывающий 46 букв от буквы «аз» до «ижицы».

За прошедшие столетия неоднократно изменились и очертания букв, и состав азбуки, но в основе своей она осталась неизменной и по сей день.

Первое серьезное реформирование Азбука пережила в XVIII в., став источником гражданского шрифта, введенного по указу Петра I в 1708-1710 гг. для книг светского содержания. Упростилась сложная графика кириллической древнерусской азбуки, исчезли ее надстрочные знаки и некоторые буквы, унаследованные из греческого алфавита («пси»,«ферт», «омега», «ять» и «малый юс») стали ненужными для передачи речи. По образному выражению М.В. Ломоносова, «при Петре Великом не одни бояре и боярыни, но и буквы сбросили с себя широкие шубы и нарядились в летние одежды».

В 1735 г. Азбука по указу Российской академии наук претерпела еще одну реформу, в результате которой были упразднены буквы «кси», «ижица» и «зело». Но в 1758 г. «ижица» была восстановлена, да еще добавлен знак «ю» с «крышечкой», который впоследствии станет буквой «ё» и буква «й».

После советской реформы 1917-1918 гг. русский алфавит состоит из 33 букв (считая букву ё, которая стала «официальной» только в 1942 г.). Были упразднено 4 буквы: десятеричное «и» (i), «фита» (θ), «ижица» (v) и «ять» (ѣ́).

Все эти изменения находили свое отражение в «Азбуках» и «Букварях».

Очевидно, что азбука древнее букваря. Под азбукой понимали только алфавит и слоги. К моменту появления первого печатного букваря форма его построения практически сложилась. Это было сочетание азбуки и материала для чтения. Содержание букваря почти всегда предполагало три раздела: азбучный, грамматический и хрестоматийный. В первой части обычно помещался алфавит, где в разной последовательности располагались буквы и упражнения для чтения. Буквы обычно были представлены разными шрифтами и сопровождались картинкой какого-то предмета, начинающегося или имеющего в себе данную букву. Вторую часть книги занимали общие грамматические сведения. В третьей части помещались тексты для детского чтения: забавные истории, советы для мальчиков и девочек, отрывки из священного писания, поучительные наставления, небольшие стихотворения.

Несмотря на огромную популярность, большие тиражи и частые издания именно азбуки и буквари – одни из самых редких. Среди собирателей книг редко встречаются коллекционеры данных изданий. Ни одна библиотека мира не располагает сколько-нибудь полной их коллекцией. Использованные детьми буквари пачкались, приходили в негодность, а чаще всего выбрасывались после окончания изучения. Но случалось и так, что любознательные путешественники и дипломаты вывозили эти книги в разные страны и хранили их как "восточную редкость". Благодаря таким коллекционерам и библиотекам сохранились и дошли до нас бесценные сокровища – российские печатные азбуки и буквари.

И, если встречать книгу не по платью, а по ее значению для человека, то вряд ли найдется что-либо более впечатляющее и поучительное, чем собрание различных букварей и азбук. Перелистаем их неторопливо и вдумчиво.